| |
|
|
| |
ПОЭЗИЯ "ПЯТИ МОНАСТЫРЕЙ"
|
|
| |
|
|
| |
Предисловие, перевод, комментарии
А. М. Кабанова
|
|
| |
|
|
| |
ТЭССЮ ТОКУСАЙ
|
|
| |
|
|
| |
Тэссю жил в первой половине 14 века, но точные годы
жизни его неизвестны. Вначале он учился в монастыре Тэнрюдзи у Мугоку
Сигэна (1282—1359), ученика Мусо Сосэки.
Некоторое время провел в Китае, но по возвращении постоянно жил
в Мандзюдзи. Он славился как каллиграф и оставил сборник поэзии
"Эмбусю" ("Собрание изменчивого мира"). В его творчестве нашла отражение
тенденция соединять дзэн с амидаизмом. |
|
| |
|
|
| |
Скорблю
о достопочтенном Сэссоне
|
|
| |
|
|
| |
Подул страшный ветер, опрокинул
буддийский стяг.
И все сущее в мире погрузилось в печаль.
Хотя от его тела не останется ничего,
кроме признаков,
Перед деревней в снегу распустилась слива.
(27, с. 109)
|
|
| |
|
|
| |
Прим. Стихотворение написано на кончину Сэссон
Юбая. Под "опрокинутым буддийским стягом" (который вывешивали
перед монастырем) имеется в виду умерший Сэссон. Последняя строка
построена на обыгрывании иероглифов в имени Сэссон (букв. "заснеженная
деревня") и Юбай (букв. "дружеская слива"). |
|
| |
|
|
| |
В Западных горах
любуюсь красными листьями
|
|
| |
|
|
| |
Прошлой ночью всю землю иней покрыл.
Отбеленный шелк тысяч деревьев —
красный в лучах заката.
Когда осенние краски
беспрепятственно
насыщают взор,
Как можно не любить сосны
на гребне
Восточной Горы?
(27, с. 110)
|
|
| |
|
|
| |
Прим. В этом четверостишии воспевается Западная
Гора — Нисияма неподалеку от Киото, где находится монастырь Ниннадзи
и знаменитый Золотой Павильон — Кинкакудзи.
Стихотворение написано в так называемом ""ломаном стиле", т. е.
без соблюдения четкого чередования ровных и косых тонов китайских
иероглифов. Стихотворение построено на противопоставлениях: Западная
Гора/Восточная гора, белый иней/красный закат, алые листья кленов/зеленые
сосны. |
|
| |
|
|
| |
Пион
|
|
| |
|
|
| |
Изначально пион — цветок из-за стен Лояна.
Но любуюсь, как он цветет
перед
монашеской обителью.
На пустом дворе не вижу даже дремлющей кошки,
Но порхают бабочки, суетятся пчелы,
солнце садится за гору.
(27, с. 112)
|
|
| |
|
|
| |
Прим. В Китае пион считался "царем цветов",
иногда его называли "лоянский цветок", достойный произрастать только
в императорской столице. В двух последних строках обыгрываются стандартные
сюжеты дзэнской живописи: "Пион и спящая кошка" и "Бабочки среди
пионов". |
|
| |
|
|
| |
Сочинил на горячих источниках
|
|
| |
|
|
| |
Перед глазами желтая пыль; печален больной путник.
Падают листья утунов —
мне не
устоять перед осенью.
Но выкупался в теплом ключе —
и стало
все нипочем.
Противно только,
когда
синие мухи на голову садятся.
(27, с. 113)
|
|
| |
|
|
| |
Прим. "Синие мухи" (сэйё) выступали в качестве
аллегории наушничества, злословия и скаредности. В любом случае
— это нечто неприятное, нарушающее благостность состояния после
купания в чистом источнике, символизирующем обновление. |
|
| |
|
|
| |
Воспроизводится по изданию: Петербургское востоковедение.
Вып. 6. СПб., 1996.
© Центр «Петербургское Востоковедение», 1996
© А. М. Кабанов, предисловие, перевод, комментарии, 1996
|
|
