| |
|
|
| |
ОБЛАЧНАЯ ОБИТЕЛЬ
Поэзия эпохи Сун
(X—XIII вв.)
|
|
| |
|
|
| |
ЮАНЬ ХАО-ВЭНЬ
(1190-1257)
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
|
|
| |
Пишу о том, что видел в Шилингуане*
|
|
| |
|
|
| |
"Скрип-скрип", — повозки монгольские
едут чрез горный проход.
И стражники снова с оружьем
стоят у древних ворот.
Вновь конники скачут,
до неба столб пыли вздымая...
А просто одетые люди
заставу тайком огибают.
Былое быльем поросло,
лишь сердце болью сжимает...
Укрыться бы где?
Да волки и тигры** везде настигают.
Обложено темными тучами небо,
ни проблеска сини...
Уж стихли бои на восточных горах*** —
но славны доныне. |
|
| |
|
|
| |
* Шилингуань — горная застава к северу от города
Тайюань, перекресток путей сообщения между Саньсянчжэнем и Тайюанем,
важная стратегическая точка. Стихотворение датируется 1214 г.
** Иносказательно о монгольских захватчиках.
*** Имеются в виду горы Сичжоушань, при которых китайские войска
дали решительный бой монголам и сражались до последнего воина,
но были разбиты и полностью уничтожены. Символ воинской доблести
и преданности родине
|
|
| |
|
|
| |
Старое дерево
|
|
| |
|
|
| |
Дерево век доживает,
лишь зелена вершина.
Вьется лиана робкая
в нежных, озябших бутонах.
Прежде дикие гуси
здесь отдыхали мирно.
Ныне — вороньи стаи
кружат в степи пустынной.
Я же кормлюсь на чужбине.
Встала глубокая осень.
Солнце клонится к закату.
Иду и стихи читаю.
Ныне бряцанье оружья
тут и там раздается —
Что тосковать напрасно
мне о доме родимом? |
|
| |
|
|
| |
Осенние думы
|
|
| |
|
|
| |
Мешаются шелест дождя
и шорохи листьев.
И в комнате гулкой
отчетливей капель паденье...
И в шепоте желтых цветов —
осенние ветры.
И всё мои длятся пути —
старею, седею...
Все громче стрекочут цикады
и осень тоскливей.
И ночи морозней,
и холод тревожит сорок.
Когда же я снова
приближусь к Шилину?
Уж вижу я горы,
но путь мой еще так далек! |
|
| |
|
|
| |
Пью вино*
I
|
|
| |
|
|
| |
Все заросло травой
в малом поместье моем.
Заперты воротА,
никто не приходит в дом.
У изголовья постели —
жбан с молодым вином,
Мы не-разлей друзья —
время проводим вдвоем.
Кубок с вином подняв,
возношу моленья луне,
Пусть озарит мой дом,
спустится пусть ко мне.
Может быть, свет ее —
тысячелетний свет,
Душу мою озарит —
ей тоже немало лет. |
|
| |
|
|
| |
II
|
|
| |
|
|
| |
От древности славной до нас —
многие сотни лет,
Одна суета кругом,
и истины нет как нет.
Лишь на земле опьяненья,
вольной и пьяной земле,
Лики древних владык
явственно видятся мне.
Кто же идет теперь
по совершенномудрых пути?
Только в кувшине с вином
могу я таких найти.
Кто бы моря громаду
обратил в громаду вина,
Чтобы все, кто живут, хоть раз! —
все напилИсь допьяна?
|
|
| |
|
|
| |
* Цикл из пяти стихотворений с таким названием
поэт написал в 1225 г., будучи в Куньяне (в совр. провинции Хэнань),
где купил участок земли и вел «полуотшельнический» образ жизни.
Стихи явно написаны под влиянием великого Тао Юань-мина, которому
принадлежит цикл из двадцати стихотворений с аналогичным названием.
|
|
| |
|
|
| |
После вина
|
|
| |
|
|
| |
В юные свои годы
ничуть не мог пить вина —
Выпью совсем немного —
уже голова хмельна.
В зрелые годы познал
я радость в вине и грусть —
С кубком своим теперь
я вовсе не расстаюсь.
Только как-то однажды
стал я совсем не свой —
Словно в одно мгновенье
я разлучился с собой...
Мигом одним мир сущий
меня оказался вне —
Где-то в чайнике винном,
прямо на самом на дне...
Может, меня объял
некий ужасный недуг?
Или моя душа
отделилась от тела вдруг?
Вот со слезами родные
уже приступили ко мне.
Я их едва разглядел —
рассудок мой был в вине...
Что ж, я беден и сир,
судьбы мне не изменить.
Только себя обману —
сколько ни буду пить. |
|
| |
|
|
| |
Живу в горах
|
|
| |
|
|
| |
Солнца косые лучи
радугою в небесной сини.
Сквозь мелкий дождик иду —
дождик будто играет на цине.
Все в цвету хризантемы
у дороги сияют-стоят.
Ветер донес до меня
их пленительный аромат. |
|
| |
|
|
| |
Воспроизводится по изданию: Прозрачная тень. СПб.,
2000
© Центр «Петербургское Востоковедение», 2000
|
|
