ДЕЛО О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ
фрагмент второй
книга >> фрагмент
1 / фрагмент 2
/ предварительные разыскания о звере пицзеци
/
Баг и Богдан
"Зал, где очищаются мысли",
21-й день восьмого месяца, первица,
день
- Нет, драг еч, нет! Ты смотришь на меч, а надо смотреть на противника,
- Баг недовольно покачал головой. - Я понимаю, что никакого противника
нет, но ты представь себе, что он - есть, сосредоточься на нем.
- Право слово, господин Оуянцев, да забудьте вы о мече! Вообще забудьте!
Нет меча! Меч - продолжение вашей руки, продолжение вашей мысли...
Гм... Вот тут я не уверен. Милейший господин Лобо, а у вас много
мыслей в голове, когда вы берете меч в руки по серьезному поводу?
- Нихонец Люлю поскреб нарочито невыбритую щеку в сомнении. - У
меня так их вовсе не остается: рублю всех в капусту. Какие тут,
к чертям, мысли?
-
Вы правы. Мысли надобно изгнать. Пустота и холод...
Богдан облегченно вздохнул, глянул на наставников и осторожно, чтобы
они не заметили, опустил меч, а потом отер пот.
Все четверо - Баг, Богдан, нихонец Люлю и Сэмивэл Дэдлиб - пребывали
в тренировочном "Зале, где очищаются мысли", что на улице
Малых Лошадей, в пяти домах от харчевни "Алаверды" и по
соседству с апартаментами Бага. Для честного человекоохранителя
это было весьма удобно и при выборе жилища данное обстоятельство
сыграло едва ли не решающую роль. Время - жизнь.... Покинув Галицкого
и по-прежнему не застав дома ни сюцая, ни Судьи Ди, снедаемый смутной
тревогой и жаждой деятельности, не в силах справиться с томительной
необходимостью ждать результатов проводимых научниками исследований
и просмотра документов и файлов соборных бояр - покойного и спятившего,
Баг предложил минфа посетить сей тренировочный зал, дабы сбросить
нервное напряжение и дать расслабление хотя бы телу. Богдан стал
было отнекиваться: он почти не владел ни искусством меча, ни мастерством
кулачного поединка, да и настроение было у него, мягко говоря, не
самое подходящее. Скакать и кувыркаться, подобно неразумным хайнаньским
макакам, в ту пору, когда в столице происходят столь странные и
грозные события, казалось ему верхом несообразности.
Однако когда Баг, потыкав пальцем в кнопочки телефонной трубки,
связался с нихонским князем Люлю и спросил его, - а отчего бы, коль
они собирались этим заняться в ближайшие дни, не пофехтовать прямо
сейчас и гокэ с поразительной готовностью согласился, словно только
звонка Бага и ждал, - Богдан понял, что ему кулаками махать, кажется,
не придется, заинтересовался и отправился вместе с другом.
И поступил совершенно правильно: ему открылось очень поучительное
зрелище.
В "Зале, где очищаются мысли" их встретил хозяин - невысокого
роста преждерожденный, сложения настолько могучего, что он казался
квадратным, чем-то внешне неуловимо похожий на Багатура Лобо - такой
же бесстрастный, черноволосый, исполненный внутренней уверенности.
Баг приветствовал его почтительным поклоном, назвал "шифу Боло"
и испросил позволения немного поупражняться в зале. Боло отвечал
сообразным поклоном, произнес, что он будет только рад, и сделал
широкий приглашающий жест. Нихонец Люлю поклонился Боло прямо, всем
корпусом - на нихонский манер, и назвал его на свой лад сэнсэем;
хозяин вернул поклон и протестующе взмахнул руками, однако видно
было, что такое обращение ему знакомо и вполне приятно. Неизменно
маячивший за плечом Люлю Дэдлиб прикоснулся к шляпе двумя пальцами
и расплылся в улыбке. Боло в ответ тоже показал, какие у него неплохие
- крупные и белые - зубы.
Потом выяснилось, что в зал нельзя входить в уличной одежде, а нужно
сменить ее на приличествующие этому месту легкие, тренировочные
порты и сильно укороченные халаты; что ж, еще великий Учитель Конфуций
писал в двадцать второй главе "Суждений и бесед": "Благородный
муж не несет в чужой храм поминальные таблички своих предков".
Богдан оглянулся на Дэдлиба и, увидев в его взгляде одобрение, отправился
со всеми переодеваться.
Безмолвные и вежливые прислужники тут же выдали ему легкий серый
халат и такие же короткие порты; Богдан повязал широкий кушак и
глянул на себя в зеркало: перед ним предстал высокий, хотя и - что
греха таить - несколько нескладный молодец со встрепанными волосами
и в как-то сразу покосившихся очках; тонкие ноги до крайности неавторитетно
торчали из куцых штанин. "Посмотрела бы сейчас на меня Жанна",
- с усмешкой подумал минфа и вслед за Дэдлибом, который не пожелал
расстаться со шляпой, как был босиком отправился в зал. Люлю тем
временем рассказывал Багу о том, как они вчера определяли друга
Юлли в москитовскую лечебницу "Тысяча лет здоровья" и
какое замечательное впечатление оная лечебница на них на всех произвела;
минфа не особенно вслушивался, озабоченный тем, чтобы правильно
повязать непривычный пояс. Внезапно он понял, что уж пять минут
как не думает о боярах-прыгунах и о Галицком; "Зал, где очищаются
мысли" определенно отвечал своему названию.
Они вошли в простое квадратное помещение с широкими окнами, дающими
достаточно света, с алтарем, где перед раскрашенной глиняной фигуркой
великого полководца древности Гуань Юя курились сандаловые палочки,
и стойками с разнообразным холодным оружием - Богдан такого в жизни
не видел, - протянувшимися вдоль стен. По бокам от входа были предусмотрены
две низкие деревянные скамеечки, и Дэдлиб уверенно направился к
одной, уселся в середину, откинулся на стену и, сдвинув шляпу на
лоб, вытянул босые ноги. Богдан скромно присел рядом.
Баг и Люлю тем временем вышли в центр, встали друг против друга
на отполированном бесчисленными пятками деревянном полу - не было
видно ни единой щелочки - и склонились в поклоне. Хозяин по имени
Боло застыл в дверях, наблюдая за ними с улыбкой.
Дальше Богдан понял не все. Даже, пожалуй, почти ничего не понял.
Некоторое время нихонец и Баг медленно ходили какими-то странными
кругами, буравя друг друга внимательными взглядами; их руки и ноги
совершали осторожные, согласованные движения, красивые какой-то
особой бесстрастной и цепкой красотой; время от времени вперед плавно
выдвигались кисти рук с причудливо сложенными пальцами, вес тела
тягуче переносился с одной ноги на другую, иногда пятки совершали
таинственные, какие-то обособленные движения, будто желая продавить
дерево пола насквозь, - этому не было конца.
Потом нихонец с короткими воплями "а-та!", "а-та!",
"а-та!" вдруг бросился на Бага, сопровождая каждый вопль
ударом кулака; но там, где пролетали кулаки, Бага уже не оказывалось.
Он каким-то чудом пропустил Люлю мимо, да к тому же непонятно как
успел зацепить его левую руку: Люлю стремглав совершил вокруг Бага
крутой поворот - непонятно, своей волей, или нет, а за это время
Баг завладел его рукой основательно; дальше же последовало нечто
уж совсем неуловимое взгляду, в результате чего нихонский князь
перевернулся в воздухе и полетел спиной в пол. Богдан внутренне
сжался, представляя силу удара о дерево плашмя со всего размаху...
но Люлю взмахнул ногами как геликоптёр пропеллером, мячиком отскочил
от пола и опять оказался на ногах. В воздухе повисло его "эйтс-с-с-с-с...".
После чего очень довольные противники снова поклонились друг другу
и подошли к стойке с оружием; стало еще интереснее.
Конечно, Богдан уже имел пару случаев убедиться в том, что его друг
Багатур Лобо неплохо владеет мечом; честно говоря, с точки зрения
Богдана, человека столь же далекого от мечей, сколь Ханбалык далек
от Александрии, Баг владел мечом просто виртуозно - на языке у минфа
порой почему-то вертелось "Гендель меча". Но зрелище двух
противников, равно хорошо управляющихся с любым встречающимся на
стойках "Зала" оружием, оказалось поистине очищающим мысли.
В нем не было ничего от скучных, конца краю не имеющих спортивных
соревнований, показы коих по телевидению Богдан нипочем не смотрел;
здесь происходил отточенный танец двух грозных бойцов, ни один из
которых не мог одолеть другого и потому в тщетной попытке добиться-таки
преобладания то и дело хватался за новое оружие, надеясь, что соперник
не так хорош с ним, как с предыдущим. Иногда противники сшибались
в центре, звеня клинками, но чаще противуборство ограничивалось
немногими предшествующими схватке движениями и одним-двумя пробными
ударами; после этого Люлю и Багу, видимо, все становилось ясно,
и они шли менять свои боевые снасти, частенько - весьма жуткие с
виду.
Так было перепробовано все, и нихонец снова взялся на прямой меч;
Баг согласно кивнул. Богдан смотрел как зачарованный. Мысли очищались.
Люлю встал в низкую стойку - на широко расставленных ногах и держа
меч двумя руками лезвием вверх слева от груди. Баг сначала стоял
просто - расставив нешироко ноги и опустив левую руку с мечом к
полу, но увидев стойку Люлю, мгновенно перебросил меч в правую:
узкая полоса стали, сверкнув на летящем в окна полуденном солнце,
описала что-то вроде восьмерки; оружие скрылось за спиной Бага,
а левая рука вытянулась в сторону Люлю.
Вдруг Люлю посмотрел прямо на Богдана и улыбнулся: тот и сам не
заметил, как встал и теперь совершенно машинально пытался скопировать
стойку нихонца.
- А что, господин Лобо, - спросил Люлю, все так же стоя на полусогнутых
ногах, - ваш коллега, я вижу, тоже не чужд фехтования? А, господин
Оуянцев?
- Нет, что вы! Я чужд, чужд! - Богдан пришел в себя и даже покраснел.
- Я совершенно не умею... Когда я учился, нам преподавали, но...
с тех пор я все забыл.
- Да что вы? - искренне изумился нихонец, выпрямляясь. - Вот уж
никогда не поверю! Неужели это правда?! Может быть, вам случалось
когда-нибудь научиться, а потом разучиться плавать? Господин Лобо,
как же это так - отчего милейший господин Оуянцев до сих пор не
владеет мечом в должной мере?
- И правда, еч, - Баг улыбнулся, - что ты скромничаешь? Давай-ка,
выходи к нам, выходи.
Богдан неуверенно оглянулся на Дэдлиба; Сэмивэл продемонстрировал,
как широко он умеет улыбаться, и показал Богдану большой палец:
иди, мол!
"Пропал!" - обреченно понял Богдан, когда Люлю и Баг,
не найдя, видимо, изъянов в подготовке друг друга, с нерастраченной
рьяностью взялись за него: установили в правильную стойку - "не
так широко ноги, еч", вставили в руки меч, причем Люлю долго
растолковывал Богдану, как правильно обхватывать рукоять меча -
"а этот пальчик сюда-а-а-а", и предложили нанести несколько
ударов по воображаемому противнику.
Богдан и нанес.
От души.
Очки, правда, чуть не слетели с носа после третьего взмаха.
"По-моему, просто отлично", - оценил он себя, но на лицах
мучителей отражались какие угодно чувства, кроме одобрения.
- М-да, - задумчиво произнес Люлю, внимательно разглядывая смущенного
Богдана, - у господина Оуянцева огромный потенциал, огромный!
- Но не раскрытый, - уточнил Баг, - пока не раскрытый потенциал.
- Что ж, - вздохнул нихонец, - будем раскрывать...
И они принялись раскрывать этот самый потенциал с таким усердием,
что вскоре Богдан уже исходил потом и даже вспомнил о Галицком.
Тут наставники и запнулись: зашел разговор о том, как нужно изгонять
мысли и до какой степени это способствует правильному нанесению
удара. Оба были согласны с тем, что мысли только мешают, но расходились
в способе их изгнания.
Богдан увидел, что о нем на некоторое время забыли, тихонечко отошел
в сторонку, прислонил к стенке сделавшийся отчаянно тяжелым меч
и с облегчением сел на прежнее место, рядом с Дэдлибом.
Дэдлиб, меланхолически перемалывая челюстями жевательную резинку,
пуще надвинул шляпу на лоб, так что кончик носа едва не коснулся
полей, и заметил небрежно:
- Это все хорошо, конечно, но... - Он усмехнулся. - Господин Сю,
вы знаете, любой самый громадный парень, дай вы ему со всей силы
по коленной чашечке, падает наземь как подкошенный. - Богдан посмотрел
на него с недоумением. - Точно, - широко улыбнулся Дэдлиб. - Поверьте
моему опыту, господин Сю. Так и есть. Главное - успеть первым.
"Все же западные варвары какие-то очень кровожадные, - подумал
Богдан. - Хотя это можно понять: им приходится существовать в условиях
постоянного общественного неспокойствия... они это зовут здоровой
конкуренцией. Так что умение первым дать в коленную чашечку легко
может стать одним из основных условий выживания и успеха. А потому
- и одной из основных добродетелей... Бедные..." - И Богдан
посмотрел на Дэдлиба с участливым пониманием.
Но тот истолковал его взгляд по-своему.
- А еще лучше... - Он прицелился в Гуань Юя указательным пальцем.
- Ба-бах! И готово.
Люлю и Баг меж тем кажется пришли к согласию и огляделись в поисках
ученика.
- Нет-нет, - помотал головой Богдан со своей скамейки. - Достаточно.
Я уже многое понял.
- Всегда буду рад видеть вас в моем зале, драгоценный преждерожденный,
- внезапно прогудел над ухом Боло; Богдан даже вздрогнул. - Приходите
в любое время.
...Богдан расставался с тренировочным халатом, испытывая смешанные
чувства: с одной стороны, такая одежда была сугубо чужда его образу
мыслей и вообще самой его жизни; с другой - сегодня в зале он, бестолково
взмахивая мечом, испытал весьма особые, новые ощущения, с которыми
не хотелось расставаться так же легко, как с халатом. Странно: хотелось
их испытать из сызнова...
Тут было о чем поразмыслить. Гокэ уж удалились в душевую, в приоткрытую
дверь слышались их веселые голоса и шум воды, а разоблаченный до
полного естества Баг, с порога заметив, что Богдан застыл в задумчивости,
понимающе хмыкнул и тоже скрылся в душе.
Распрощались на улице перед входом; день был в разгаре. Богдан,
наблюдая, как его напарник и оба симпатичных гостя страны раскланиваются,
сияя неподдельной приветливостью и отнюдь не церемонной, вполне
искренней уважительностью, подумал, что подобные мучительные с виду
мероприятия, видимо, полезны не только для закалки тела и развития
его боевых способностей, и даже не только для очищения духа от неподобающей
благородному мужу суетной нервности, но - странно подумать - для
укрепления дружбы. Он готов был бы поклясться, что из тренировочного
зала Баг и Люлю выходят, став куда ближе друг другу, нежели были
пару часов назад.
И Богдана совершенно не удивило, что прощание завершилось разговором
о следующей встрече.
- Ну что же, милейший господин Лобо, - заговорил нихонский князь
Люлю, - мне думается, уж теперь-то мы точно можем наконец пропустить
с вами по стаканчику, а? То есть не прямо сейчас, а вообще. В конце
концов вы с Дэдлибом чуть не коллеги, и вам с ним тоже, я думаю,
найдется о чем поговорить...
Богдан терпеливо стоял рядом, чувствуя, как возбуждение и какой-никакой,
а все ж таки прилив сил, охватившие его в зале, уходят - и на смену
им в мышцы болезненно вливается густой, вязкий свинец.
- Почту за честь, - сдержанно кивнул Баг.
- Как раз перед отъездом... - подал голос Дэдлиб, извлекая из портсигара
длинную черную сигару. - Не желаете? - Богдан и Баг не желали. -
Так вот, перед отъездом в эту вашу Ордусь у меня было одно весьма
любопытное дельце. Не могу сказать, что я доволен результатом. Забавное,
надо признаться, дельце. Вам будет любопытно услышать...
- Боюсь, в ближайшие дни нам будет некогда, - отвечал Баг. - Мы
с напарником как раз сейчас ведем тоже вполне головоломное расследование...
- Как интересно! - сверкнув зубами, восхитился Люлю. - Оно не принадлежит
к разряду государственных тайн?
- Да вот пока не знаю. - Баг честно развел руками.
- У нас с Дэдлибом ба-альшой опыт насчет государственных тайн! Правда,
Сэм? Ну, не ордусских, разумеется, а наших. Мы вообще дико государственные
люди. Сэма вообще хлебом не корми, а дай подумать о судьбах своей
страны... Так что слово за слово - глядишь, и выйдет обоюдная польза,
а? В общем, надо чаще встречаться, милейший господин Лобо!
"Подозрительный интерес. Неспроста он это", - подумал
Богдан; но мысль была какая-то вялая и бесцветная. Проплыла снулой
рыбой и тут же перевернулась бледным, неубедительным брюхом кверху.
Как-то не укладывалось в голове, что человек, который только что
говорил: "пальчик вот сюда-а-а..." и вообще виртуозно
и донельзя дружелюбно махал смертоубойными продуктами кузнечного
дела у тебя и у твоего испытанного друга под самым носом, может
тут же кривить душой.
Потом нихонец и его спутник направились в сторону улицы Больших
Лошадей, а Баг и Богдан - к Проспекту Всеобъемлющего Спокойствия,
где у дома Бага остался его цзипучэ.
- Знаешь, еч, - каким-то просветленным голосом проговорил Баг, -
ни один разговор не заменит такого вот свидания в тренировочном
зале. За эти два часа я узнал преждерожденного Люлю гораздо ближе.
Прекрасный боец, прекрасный!
Богдан поглядел на друга.
- Спасибо тебе, еч, - сказал он, поправляя шапку на еще влажных
после душа волосах, - спасибо.
- За что? - Баг уже протянул был руку к дверце повозки.
- Что привел меня сюда, - отвечал Богдан. - Это было очень... поучительно.
- Что ты, еч, - Баг повернулся к нему с широкой улыбкой. - Не стоит!
Я рад, что... - Он осекся: откуда-то сверху раздался трубный кошачий
рев.
книга >> фрагмент
1 / фрагмент 2
/ предварительные разыскания о звере пицзеци
/
|