| |
Однажды я увидела в американском книжном журнале довольно любопытную
карикатуру. На смертном ложе старик-отец, крупный издатель, напутствует
сына: "И последнее, сын мой, но самое важное! Силами небес
заклинаю тебя! Дай мне слово, что никогда - ты слышишь ! - никогда
ты не станешь заниматься книгоизданием!" Эта карикатура оправданна
и по отношению к обычному издательскому процессу, но вдвойне оправданна
по отношению к изданию интеллектуальной литературы.
Для начала стоит определить препозиции: что мы понимаем под интеллектуальным
книгоизданием? Латинское "intellectus" означает и "разумение,
понимание", и "познание", и "понятие, рассудок",
и "смысл, значение", и еще - "художественный вкус".
Совокупность значений латинского слова содержит внутри себя все
возможные градуации участников интеллектуального книгоиздания,
среди которых:
1) научные издательства, выпускающие книги для ученых, а тако
же для собирающихся стать учеными, или же приникающих к науке
с целью познавательной;
2) собственно интеллектуальные издательства, выпускающие книги
для умного читателя, желающего книг со смыслом ("для мозгов");
3) коммерческие издательства, выпускающие проверенные временем
умные книги, а тако же пробующие себя в создании новых книг аналогичного
направления - не без претензии на хороший вкус.
Среди первых прежде всего выделяются петербургские издатели, пришедшие
на книжный рынок одновременно с издателями коммерческими: в 2001-2002
году отмечают десятилетие своей деятельности и основные издательские
корпорации России, и ведущие интеллектуальные издательства - десять
лет вместе и десять лет врозь.
Научные издательства ("intellectus" как "познание").
1992 год был классическим "годом перемен", годом острого
кризиса научного книгоиздания. По Петербургу кризис ударил особенно
остро: здесь традиционно изучали предметы, далекие от современности
- классическую древность, средневековье, XVIII и XIX века. И вдруг
обнаружилось, что эти предметы интересуют по преимуществу ученых,
а обществу в целом до них нет дела - решайте свои проблемы сами.
Научному сообществу был брошен вызов, и оно отреагировало соответственно:
в Петербурге было создано самое большое по стране количество крепких
и жизнеспособных частных научных издательств. Молодым ученым -
организаторам и директорам этих издательств было ясно, "как
простая гамма", что научное книгоиздание - кровеносная система
науки и что без обнародования (то есть публикации) результатов
научного знания развитие науки невозможно.
Осенью 1992 года был образован издательский центр "Петербургское
Востоковедение", первое частное востоковедное научное издательство
по данному профилю. Той же осенью было открыто издательство "Дмитрий
Буланин" - образцовое научное издательство, имя которого
неразрывно связано с книгами и книжниками Древней Руси. В 1992
году также начала выпускать книги питерская "Алетейя"
- крупнейшее издательство в области классической филологии (античность
и византинистика), а также в области философских изысканий. Теология
и истории русской философии, собственно феномен "русского
пути" стали нишей издательства РХГИ (Российский Христианский
гуманитарный институт). Литература XVIII века, русская филология,
отечественная поэзия, современная западная русистика вошли в компетенцию
петербургского гуманитарного агентства "Академический проект".
Таким образом, уже в 1992-94 годах в Петербурге на каждую традиционно
изучаемую в городе область гуманитарных наук приходилось по издательству,
причем по частному издательству.
Общепетербургское издательское credo замечательно сформулировали
в РХГИ: "Издательство не занимается: 1) перепечаткой известных
текстов, тем более репринтом; 2) публикацией авторских и переводных
текстов без научной экспертизы и редакционной подготовки; 3) изданием
текстов, которые не отвечают духовным, интеллектуальным интересам
издательства, несмотря на их коммерческую ценность".
В Москве частные научные издательства появились позже, и область
их специализации строилась уже с учетом деятельности петербургского
сообщества. Там, где питерцы закрепились и чувствовали себя уверенно,
москвичи себя почти не проявили. Но там, где московский ученый
мир был сильнее, москвичи создали несколько известных и оригинальных
частных научных издательств. Так, издательство "Языки русской
культуры" посвятило себя российскому языкознанию и российской
же культурологии. Издательство "РОССПЭН" выпустило значительное
количество книг, посвященных политической и социальной истории
России. Издательство "Индрик" приступило к изданию научной
литературы по разным областям славяноведения, включая историю
славян и славянских литератур, фольклористику и лингвистику. Издательско-торговый
дом "Муравей" сосредоточил свои усилия на выпуске учебной
литературы по восточным языкам.
Собственно интеллектуальные издательства ("intellectus"
как "смысл, значение" и как "хороший вкус").
Пионером в этой области жанре стала московская "Терра",
которые в годы обязательного и гнетущего засилья на книжном рынке
боевиков и любовных романов решалась предлагать читателю качественную
и умную книгу. Права, "Терра" работала в основном на
рынке вторичных прав, выпуская книги, проверенные временем. Однако
для начального периода российского книгоиздания уже и это было
немало.
Первым вестником новой российской умной книги стала питерская
"Азбука". Это издательство способствовало рождению двух
известных проектов: "Мир волкодава" и "Мир Макса
Фрая". Это еще не была интеллектуальная литература, но это
уже была литература "со смыслом", которую было не зазорно
читать студентам и их преподавателям. Серия "Азбука-классика",
популяризирующая классическую литературу как массовое чтение сделала
"Азбуку" лидером умного книгоиздания. Потому что лидера
во все поры творит отчетливо понимаемая издательская цель, а "Азбука"
с самого начала ставила целью воспитание в читателе хорошего вкуса.
Новые книжные серии "Азбуки" ("Bibliotheca stylorum",
"Сокровенный свет" и др.) преподают образованному сообществу
именно образчики стиля и образчики вкуса.
Другое питерское издательство - "Амфора" - тезой своей
деятельности поставило создание образа современного культового
писателя. Начав серию "Наша марка", "Амфора"
убедительно доказала, что в отечестве народились уже и могут быть
явлены urbi et orbi молодые интересные писатели. Создав моду на
современного автора, "Амфора" ухватила жизненный нерв
народившейся эпохи - когда "верхи" уже не могли читать
Маринину, а "низы" еще не обозначили своего стремления
к Павичу.
Раньше других начало публиковать западных писателей-интеллектуалов
издательство "Симпозиум". Раньше многих стало заниматься
публикацией мастеров современной русской прозы издательство "Лимбус-пресс".
Если завести разговор о русской поэзии второй половины XX века,
то никуда не деться от стильных стихотворных сборничков "Пушкинского
фонда". А если придет на ум танка или хокку, то непременно
вспомнится "Гиперион".
Успешное умное книгостроительство Петербурга и Москвы не могло
остаться без внимания крупнейших издательских корпораций России,
которые тоже решились обзавестись умными книжными сериями.
Коммерческие издательства ("intellectus" как
"разумение, понимание").
Разумеется, что коммерческие издательства предполагают своим главным
ориентиром прежде всего продаваемость, а стало быть прежде всего
понятность и доступность (во всех смыслах) своих книг. Свою позитивную
культуртрегерскую работу такие издатели начинают с покупных переводных
энциклопедий или же с изданий, позиционируемых как энциклопедии.
В дальнейшем просвещение народной нивы идет по натоптанным тропкам:
коммерческие издатели отрабатывают уже ставшие успешными серии,
авторов или отдельные книги. Правда, хороший вкус им иногда отказывает
и в оформлении, и в названиях (чего стоят брэнды "Антология
мудрости" и "Антология мысли" издательства "ЭКСМО";
я не могу только понять, обращена эта интенция к читателю - "пора
идти за клинским", или же это вектор, направленный внутрь
- "а мы и сами с гордостью пьем наше клинское пиво").
Очевидно одно: интеллектуальное сообщество в России не может не
учитываться теперь в издательских планах, но становится их непременной
составляющей. Появляются "умные" жанровые книги, и самый
жанровый процесс теряет свои четкие границы, когда в литературу
приходит новое и талантливое поколение писателей (отдельно стоит
упомянуть уникальный книжный проект "Плохих людей нет":
Евразийская симфония Хольма ван Зайчика).
В моду входит своего рода интеллектуальный поп-арт, к которому
я отношу издательскую деятельность группы "Евразия"
(вторичный рынок прав в науке и научно-популярной литературе:
при этом издатель не создает нового, но довольно успешно проталкивает
в массы популярное некогда старое, а иногда даже - и устарелое).
И все же, и все же...
Тиражи интеллектуальной (тем более - научной) книги по-прежнему
отстают от тиражей литературы массовой. Иная прибыль, иная норма
рентабельности.
Книгоиздание, как ни крути, все же вид бизнеса, хотя и культурного.
Коммерция, одним словом. Однако в этой сфере, как нигде, срабатывает
закон: чем больше бизнеса, тем меньше культуры, и наоборот: чем
больше культуры, тем меньше бизнеса. Нехитрое дело - наводнить
книжный рынок обычной жанровой литературой: детективами, фантастикой,
любовными романами, книгами по оздоровлению и уходу за приусадебными
участками. Средний срок делания такой книги при поточном методе
издания, единственно обеспечивающем необходимые нормы рентабельности,
- от месяца до трех. Последующая работа над текстом, в том числе
редакторская правка, минимализованы до предела. Высокие тиражи
и налаженная книгораспространительская сеть позволяют торговать
книгами как горячими пирожками.
Интеллектуальное книгоиздание также обладает хорошими торговыми
сетями, на успешность продаж часто весьма ощутимо влияет модный
статус той или иной серии, того или иного автора. Жить можно,
и даже не без заметных успехов.
Возможна ли аналогичная ситуация в научном книгоиздании? Увы,
в этом сегменте книжного рынка все иначе. Разительно отличается
срок подготовки научной книги: от года и до плюс бесконечность,
поскольку нередко книга становится итогом всего жизненного пути
ученого. Точнее, редакционно-издательская подготовка редко когда
укладывается в срок, меньший нежели год, особенно если речь идет
о фундаментальных сочинениях, закладывающих базу для революционных
изменений в науке. Величина тиража начинает отсчитываться от двух
сотен (таково число основных университетских и областных научных
библиотек России). К этому числу прибавляется цифра, отражающая
среднее количество научных работников, коим потребна данная книга.
Плюс некоторое количество книг сверху - для продаж и представительства.
Так формируется "академический" тираж - от 400 до 1000
экземпляров конкретного книжного наименования. Если мы добавим
сюда отсутствие единой сбытовой сети научной книги, преимущественную
продажу книг такого рода в Москве и Санкт-Петербурге, картина
получится совершенно удручающая.
Уточним вопрос: возможно ли научное книгоиздание как коммерческая
деятельность вообще? Для ответа на него необходимо рассмотреть
структуру затрат на производство научной книги. Как правило, допечатная
подготовка в такого рода изданиях "съедает" от 40 до
50 % общей стоимости. Я не могу говорить о книгоиздании в целом,
но полагаю, что формульный набор в точных науках стоит не меньше,
чем набор на иностранных языках. При этом особенно тяжело приходится
издателю, выпускающему редкую научную книгу. Сложный набор с обилием
иностранных языков, сложная верстка, значительная редакторская
работа, несколько корректур - все это утяжеляет книгу в цене.
Однако ни один этап допечатной подготовки не может быть исключен,
как бы мы ни хотели уменьшить себестоимость издания. Ибо не книгу-однодневку
готовит научный издатель, а книгу, рассчитанную на долгие лета
жизни.
Далее наступает время сдачи книги в печать. И здесь издатель также
платит сполна, и даже сверх того. Цены на типографские услуги
уже давно находятся на мировом уровне, а отечественная бумага
продается в России даже дороже, чем та же бумага за рубежом. Таким
образом, получается, что издатель выпускает книгу, оплачивая ее
производство по мировым расценкам.
И наконец, мы подходим к самому интересному - к продаже. Для того,
чтобы научное книгоиздание было бизнесом, то есть коммерцией,
требуется, чтобы издатель вернул затраченные деньги в возможно
более короткий срок, и желательно - с достаточной для развития
своего дела прибылью. Однако срок реализации научной книги чрезвычайно
растянут по времени. Так, старейшее востоковедное издательство
мира Academy Publishers Brill до сих пор выставляет в своем back-list
(лист книг, имеющихся в продаже) нераспроданные издания начиная
с XVIII века. Отсюда вытекает повсеместная (кроме России) тактика
продаж: розничная цена книги составляется из стоимости одного
экземпляра, помноженной кратно (на 3, на 4, на 5 etc), + торговая
наценка, как правило фиксированная. То есть, каждый проданный
экземпляр окупает издание трех-четырех-пяти и т. д. книг того
же наименования. Иными словами, продажа некоторой части тиража
полностью окупает его производство, что создает необходимый запас
прочности и определяет залог стабильности издательского бизнеса.
Все последующие продажи данного наименования приносят издателю
чистую прибыль. Если к этому прибавить обязательные библиотечные
закупки , то перед нами - чистый рай, да и только. При этом средняя
цена малотиражной научной монографии колеблется в районе 30-40
долларов.
В России срок реализации научной книги вполне сопоставим со всем
остальным мировым сообществом. Несопоставимо только одно - продажная
цена. При определении цены издатель вынужден ориентироваться на
нынешнюю покупательную способность российского ученого, а она
уже несколько лет стремится к нулю. Нет и не может идти никакой
речи о том, чтобы продажей малой части тиража окупить всю его
стоимость: такой цены не выдержит даже совокупный кошелек научного
сообщества. Средняя цена малотиражной научной книги в России составляет
сегодня от в районе от 70 до 200 рублей (от 2 до 7 долларов).
Но для того, чтобы удержать и эту, мизерную по мировым меркам
цену, издатель вынужден экономить на всех видах непроизводственных
расходов: на обновлении технического парка издательства, на арендной
плате, на зарплате своим сотрудникам, на авторских гонорарах и
т. д.
На рубеже 1999-2000 годов отечественное книгоиздание переживало
известный подъем: в обществе возрос интерес к умному чтению, выросли
объемы продаж, увеличилось количество издаваемых наименований.
Заработал рынок? Как бы не так! Просто сказалась двухлетняя деятельность
мегапроекта "Пушкинская библиотека", закупающего при
финансовой поддержке Фонда Сороса умную и хорошую книгу для российских
библиотек. Сказалась стабильность финансирования издательских
проектов через Российский гуманитарный научный фонд и Российский
фонд фундаментальных исследований. Сказалась целевая поддержка
важных для отечественной культуры книг в рамках Федеральной программы
книгоиздания (а также в рамках соответствующих муниципальных программ).
Отсюда простой, не немудрящий вывод: научное книгоиздание в нашем
отечестве без привлечения дополнительных источников финансирования
осуществляется с трудом - на извечном российском энтузиазме.
Вложить деньги в затратное, не дающее скорой отдачи научное книгоиздание
всегда могло только государство. Государство, способное мыслить
стратегически, перспективно, понимающее, что наукою прирастают
богатства страны, что учеными прирастает духовность общества,
что научными открытиями прирастает международный авторитет отечества.
Поддержка может быть разной. Главное - чтобы она была целевой,
имела конкретного адресата. Так, Федеральный закон "О государственной
поддержке СМИ и книгоиздания Российской Федерации", изначально
задуманный для поддержки книгоиздания, "связанного с образованием,
наукой и культурой", использовался всеми без разбору. Я полагала,
что для получения льгот издатели должны будут представить сертификаты
и документы, свидетельствующие, что их предъявители работают в
сфере науки, образования и культуры. Но оказалось, что никакие
документы не нужны, как будто каждая книга, выходящая в России,
относится к данной сфере: необыкновенно поднимают уровень науки
малограмотные эзотерические книжонки, наводнившие рынок; весьма
способствуют повышению культурного уровня любовные романы; и безусловно,
детективы дают нам новые и новейшие сведения о мироустройстве.
Ввиду того, что с начала 2002 года льготы, декларированные данным
Федеральным законом, перестают действовать, как никогда важно
подумать о новом законе, защищающем на сей раз собственно научное
книгоиздание, поскольку наука в России изначально была "делом
государевым", сиречь государственным.
Как не ломай голову, но ясно одно: государство - если оно не может
на данном этапе помочь интеллектуальному издателю, должно ему
хотя бы не мешать...
|
|
