На первую страницу сайта

навигация
personalia
см. также

Хроника научной жизниИздательствоКнижные серииВнесерийные изданияПериодические изданияНаши партнерыКак заказать наши книгиСтатьи, переводы, библиографияСтатьиПереводыБиблиографияPersonaliaНаши проектыСанкт-Петербургский книжный центрКнига гостейПолезные ссылки

     
 

РЫБАКОВ
ВЯЧЕСЛАВ МИХАЙЛОВИЧ

 
     
 
Фотография, 10 Кб.
 
     
 

Старший научный сотрудник СПбФ ИВ РАН, кандидат исторических наук, член Союза писателей СПб, лауреат Государственной премии им. братьев Васильевых (1987), китаевед. Живет и работает в Санкт-Петербурге.

 
     
 

...В 1976 году я окончил Восточный факультет Ленинградского Университета и сразу поступил в аспирантуру Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР. Мне повезло с руководителем и с темой - вернее, с руководителем и, БЛАГОДАРЯ ЕМУ, с темой. Под свое крыло меня взял Евгений Иванович Кычанов, к тому времени давно и плодотворно занимавшийся тангутским - а попутно и традиционным китайским - правом, человек весьма знающий и чрезвычайно доброжелательный. К тому же он был заместителем директора института, и в конце аспирантуры, когда пришлось отмазывать меня от КГБ , это, как я понимаю, оказалось не лишним. Всегда был и всегда останусь ему благодарен.
(Увы, в средневековом Китае мне не удалось открыть ничего такого, что привлекло бы интерес компетентных органов к моей тогда еще юной персоне. Легким трениям с тайной полицией я обязан не востоковедной, а своей литературной деятельности. Но, в свою очередь, востоковедная деятельность могла бы быть обязана этим трениям очень многим — своим полным прекращением, например...)
Тема кандидатской диссертации, которая была мне предложена, формулировалась так: "Правовое положение чиновничества в Китае при династии Тан". Ее разработка потребовала от меня начать читать уголовный кодекс Танской династии - так называемый "Тан люй шу и". И на нем я погиб.
То есть диссертацию я написал в срок и защитил в срок, и, как утверждали, с блеском. Умные люди уже тогда, сразу, предлагали мне опубликовать ее как книжку. Но я стремился к совершенству. Сбитый с толку аспирантскими темпами работы с текстом (что не переводится, то отложим на потом), я опрометчиво решил сначала просмотреть - хотя бы вчерне - ВЕСЬ Танский кодекс, а уж потом, взгромоздившись на грандиозный пьедестал из почерпнутой в этой необъятном тексте информации, произнести несколько собственных обобщающих слов о чиновниках.
Вот так до сих пор и взгромождаюсь.
Нет, конечно, было много отвлекающих факторов. Даже внутри самого востоковедения. Помню, например, в середине 80-х партия и правительство - совершенно, видимо, не соображая, о чем в действительности идет речь, о каких пластах и безднах - решили бросить силы питерских востоковедов на то, чтобы они, востоковеды эти, быстренько просмотрели все средневековые китайские источники на предмет того, где в ту пору проходила северная и западная границы империи и доказали самим же китайцам с их же иероглифами в руках, что границы эти проходили там, где надо партии и правительству. Мысль изящная, что и говорить. А на кой ляд еще нужна наука, если не для подобных упражнений? Вот нынче никаких таких упражнений нет - и науки Родине не надобно...
Лет пять до кодекса руки почти не доходили. Поначалу еще было небезынтересно и небесполезно - пока удавалось пускать проблему в общекультурное русло. Результатом этой работы стала, в частности, статья "Представления Оуян Сю об историческом процессе". Но потом откупаться теоретическими построениями от насущных потребностей партийного строительства стало невозможно. Вовсю уже шумела перестройка, партию и правительство волновали совсем иные проблемы и о батарее Тушина давно было забыто; но отчетность, отчетность, господа! Что там было у Китая на границах при династии Тан? Я читал "Географические описания" династийной истории Тан на предмет вылущивания оттуда информации о так называемых цзими чжоу - "обузданных округах", или "округах непрямого управления" (то есть управления через уздечку, когда не верхом едут, а в поводу ведут) - своеобразных национальных автономий на периферии империи. Тема, между прочим, интереснейшая, но ею надо заниматься так же, как и любой другой интересной и необъятной темой - десятилетиями. А так вот - с налету с повороту по цепи цзими густой... Результат этих штудий я даже нигде не публиковал. А до государства, как до огромного неуклюжего диплодока, постепенно дошло наконец, что голову ему скусили ихтиозавры - и после нескольких рефлекторных конвульсий насчет прежней отчетности стало можно не беспокоиться.
Очень жалко потерянного времени.
Конечно, за это время я написал и издал семь книг художественной литературы. На это тоже уходило время - и его подчас тоже становится жалко. Было еще два киносценария - по одному из которых даже оказался снят фильм, который в свое время был увенчан и удостоен, так что в числе нескольких основных его создателей я стал лауреатом Государственной премии ныне уже не существующего государства (Имеется в виду Государственная премия РСФСР. Государства же не существует не потому, что название сменилось. И даже не потому, что наши президенты теперь, как и все прочие одноклеточные, размножаются делением — только делят они, есте-ственно, не свои драгоценные тела, а страну (причем ведь посчитано, что, скажем, дизентерийная палочка, если позволить ей размножаться беспрепятственно, благодаря простому закону геометрической прогрессии за считанные сутки заполнит своей биомассой всю планету). Просто когда — чисто по финансовым соображениям — съездить в Красноярск или, тем паче, во Владивосток доступно лишь бандитам, де-путатам и министрам, а все нормальные люди даже пригородную электричку себе не всегда могут позволить... это и есть распад на анклавы.), а другой так и залег мертвяком, ибо, по словам режиссера, для которого сценарий этот делался, на "Ленфильме" сейчас не то что кино снять - сортир починить не на что.
И все же основным полем приложения сил оставался Кодекс. Ему посвящены и на нем основаны практически все мои востоковедные статьи и даже некоторые публицистические (выходили они, главным образом, в журнале «Нева».).
Первый том моего перевода "Тан люй шу и" в ближайшее время должен быть опубликован Центром "Петербургское востоковедение". Дай Бог. В ближайшее же время я отдаю в Центр второй том. Если его публикация вновь будет поддержана грантом - значит, через год-полтора выйдет и он. Это примерно половина Кодекса. За эти полтора года я подготовлю к печати том третий... а потом по той же схеме, даст Бог - четвертый... и вот тогда...
Как писал в свое время японец Юкио Мисима: "Роман, который я заканчиваю, очень труден, очень. Не знаю, чем он закончится, понятия не имею. И не знаю, как закончить его. Странно: я боюсь его кончить". Опять же, чуток перефразировав нашего певца Митяева: "Кодекс - это маленькая жизнь".
Впрочем, не такая уж маленькая. У самого барда речь в этой строчке шла об одном, отдельно взятом лете. У меня же улетело, с учетом всех указанных и всех оставленных в тайне отвлекающих моментов, почти двадцать лет.
Кодекс - это целенькая жизнь. И прожить ее нужно так, чтобы...
Далее по известному тексту.

30.05.99

 

 

 

Любое коммерческое использование материалов данных страниц без письменного разрешения авторов запрещено.
© Центр "Петербургское Востоковедение", 2000
© Miles, дизайн, разработка, 2000